РОЛЬ ЖИЛЫХ ПОМЕЩЕНИЙ В СВАДЕБНЫХ ОБРЯДАХ

Большая часть свадебного действа проходила в домах жениха и невесты. Важность свершаемого события подчеркивалась уже тем, что избы у них обоих к свадьбе, выражаясь народным языком, «вылизывались»: если были очень черны, то выскабливались косырями или скобелью, а иногда выстругивались.

Дом владимирского крестьянина в конце XIX - начале XX века, как и несколько сот лет назад, в основном имел трехчастное деление: состоял из теплого (избы) и холодного (клети) помещений, соединенных сенями, которые в народе называли мостом. Летом часть большой семьи, молодожены в том числе, спали в холодной (то есть неотапливаемой) части, на зиму же все перебирались в избу, а в клети хранились вещи, продукты... Тип такого дома сегодня представлен в Суздале, в музее деревянного зодчества. Перевезен он из села Илькино Меленковского уезда. В XIX веке, как известно, он принадлежал крестьянину средней руки.

С понятием «дом» в представлениях наших пращуров были соотнесены все важнейшие категории мира. С одной стороны дом имел сходство с человеческим телом (окно - око, усы - устье, чело - причелина), с другой - с макрокосмом: крыша - небо, подпол - подземное царство, сруб - средний мир. Кроме того, дом как бы олицетворял собой синтез двух сакральных начал - мужского и женского, только вместе они могли составить его. Это своеобразно преломлялось при строительстве. Как известно, квадрат - символ мужского начала, а нечетное число - женского. Так вот, во Владимирском крае, как и повсеместно на Руси, изба и клеть обычно имели форму квадрата, а число венцов в них было нечетным.

Связь внутреннего пространства избы с внешним миром осуществлялась с помощью стен, крыши, окон, дверей. Длина и ширина избы крестьянина среднего достатка составляла примерно 6-8 аршин, зажиточного - 9-10. Как и сотни лет назад, в XIX веке печь по-прежнему играла, пожалуй, самую важную роль в устройстве дома. Однако значимость частей избы изменилась: теперь самым почетным местом стал считаться красный угол (то есть красивый), право находиться в котором предоставлялось прежде всего мужчине, чаще всего большаку. Как исключение, опять-таки чтобы подчеркнуть важность события, во время свадьбы там усаживали молодых, в первую очередь жениха. По всей видимости, возросшее значение красного угла, в котором помещались иконы, объяснялось торжеством традиционной культуры и особым местом в ней представителей сильного пола (христианство, как мы выяснили, с самого начала превозносило мужчин).

По периметру дома, параллельно столу, шли лавки, накрепко прибитые к стенам. Лавка у окна считалась местом невестки. Зимой и весной, до начала полевых работ, около нее ставился ткацкий станок, и невестка ткала. Когда появлялись дети, к потолку, здесь же, привешивалась люлька, что позволяло женщине работать и одновременно присматривать за ребенком. В Гороховецком уезде, когда девочка достигала определенного возраста, начинала невеститься, на лавке происходило ее посвящение в девицы: ее загоняли туда, подставляли раскрытый сарафан и заставляли в него прыгнуть. Обычай этот был широко распространен в Малороссии. Правда, согласно записям, происходило это, когда к девушке приходили сваты, а вместо сарафана подставлялся хомут или завязанный пояс. А. Байбурин предполагает, что лавка в обрядах такого типа выполняла роль лав, мостика, переправы, которые помогали девочке (девушке) из одного состояния перейти в другое. У входа, вдоль стены, стояла еще одна лавка, именуемая коником. На ней спал хозяин. Долгими зимними вечерами, сидя там, он занимался работой: плел лапти и корзины, чинил валенки... Близостью места к двери подчеркивалась связь большака (мужчины) с внешним миром. Если бабья дорога была от печи до порога, то хозяин этим пространством не ограничивался. Если говорить образно, отношение к месту в жизни мужчины и женщины закреплялось таким выражением: «Дома помирают только коровы да бабы, а хозяин все на стороне».

Особую роль в организации внутреннего пространства избы играла матица. Матица - это ведущая балка, на которую настилался потолок. Но, как утверждает А. Байбурин, согласно народным представлениям, она выполняла не столько конструктивную функцию, сколько семантическую: являлась (как и печь) эквивалентом дома и потому наделялась магическими свойствами. «Ложась спать в четверг, девушки гадали и, глядя на матицу, произносили: «Ложусь с четверга на пятницу, гляжу с потолка на матицу, с кем мне век вековать, того во сне видать». Перед тем, как отправиться в путь, обитатели дома дотрагивались до матицы, испрашивая защиты и покровительства. Вера в магическую силу матицы долго сохранялась в деревне Корниловка Муромского уезда. Е. Добрынкиной в конце XIX века во время свадьбы был зафиксирован интересный момент. Когда молодые отправлялись к поезду, сваха с жениховой стороны брала невесту за обе руки и вела к крыльцу, чтобы та не успела «за матицу ухватиться». Но если невесте это все же удавалось, то она произносила заклинание: «Мне родить, а мужу прихоть держать». Обычно, под матицей останавливались сваты и по их взгляду на нее хозяева догадывались о цели их посещения. «Во время сватни обязательно под матку (матицу) садились, так положено было».

Важной частью избы являлся стол. Он и поныне выполняет функцию некого центра, вокруг которого объединяются люди. Наши пращуры не отделяли стол от очага и так же, как печь, наделяли сакральными свойствами. Поэтому в некоторых деревнях Владимирского края даже в XIX веке молодых, когда они приезжали из-под венца, трижды обводили вокруг стола. Е. Катаров полагает, что этот ритуал является редуцированной формой обхода вокруг очага с целью приобщения жены к дому мужа.

Интересную трактовку усаживания за стол сватов родней невесты во время свадебного действа дает А.В. Юдин. «Путь от одного дома к другому при сватовстве, «глядении» невестиной родней хозяйства жениха, рукобитье и самой свадьбе, - пишет он, - состоял в последовательном пересечении границ областей мира, вложенных друг в друга: дом (двери) - двор (ворота) - деревня (околица) - поле - деревня - двор - дом. Последней границей, перейти которую без специального разрешения невозможно - это навлекло бы серьезные бедствия на весь человеческий коллектив - является матица, под которой сидят сваты. Но даже получив согласие и пройдя за матицу в передний угол, сваты «приносят с собой» еще одну границу - стол. Ее переход и означает окончательное снятие исходного противостояния: ритуал рукобитья, после которого расстроить свадьбу уже нельзя, совершается через стол, символизируя прорыв последнего рубежа между своим и чужим».

Важность застолий в свадебном действе подчеркивалась названиями: «княжий» стол (Переславский уезд), «обжорный» стол (Гороховецкий уезд), «красный» стол (Сокольский район), «гордый» стол (Меленковский и Вязниковский уезды). По значимости, которую стол выполнял в сравнении с остальной частью дома, его можно соотнести разве что с алтарем.

В некоторых обрядах восточных славян стол соотносился с идеей пути. Происходило это, вероятно, потому, что он являлся начальной и конечной точкой жизни человека: согласно обрядам, на него обязательно укладывали новорожденного, он же становился последним местом в родном доме для умершего. Не случайно в Судогодском уезде невеста, когда шла к «поезду», чтобы ехать под венец, дергала скатерть стола и произносила про себя имя подруги, которую хотела бы видеть замужней. Обычай этот и сейчас помнят во Владимире.

Необычные чувства (чаще всего страх, ощущение опасности) русский человек испытывал у любой границы, отделяющей место его постоянного пребывания от остального мира. По представлениям предков, на границе (месте пересечения линий, как бы разделяющих два мира - «свой» и «чужой») охранная функция очага значительно ослабевала. Очевидно, поэтому предки полагали, что у порога всегда обитают черти, только и выжидающие момента, чтобы проникнуть внутрь. Такое суеверие долго бытовало у владимирцев. В деревне Кузнецы гости, приглашенные на свадебный пир, чтобы помешать проникновению черных сил в дом, перешагивая через порог, делали кукиш и произносили про себя: «Рубашка без холста, колдун без ума». Одним из лучших средств от колдунов считалось железо. Э. Тейлор считает, что корни этого поверья лежат в каменном веке, когда человек испытывал страх и ужас перед металлами, так как они не поддавались горению, гниению, обладали особой прочностью и твердостью. В деревне Мокеевка даже в XX веке во время свадьбы в дверной проем (раскладку) втыкали нож, полагая, что после этого колдун в дом не войдет. В деревне Надеждино в целях предохранения от колдунов перед входом вбивали подкову.

СВАДЬБА ВО ВЛАДИМИРЕ - история традиционного русского свадебного обряда и элементов свадебной церемонии